Вскоре ей на смену пришел Атталис, за ним наступила очередь Аззара, Корвина… даже Сартас провел несколько томительных часов в комнате собрата, тревожно вслушиваясь в его прерывистое дыхание и неясное бормотание, в котором без конца проскальзывало имя Белика. Но к вечеру следующего дня Мирена не выдержала — вернулась, хотя ее просили не беспокоиться. Провела у постели ослабевшего хранителя еще одну бесконечно долгую ночь, даже позволила держать себя за руку и называть в бреду чужим именем. А когда Линнувиэль наконец-то открыл глаза, почувствовала такое облегчение, что едва не расплакалась от радости, хотя никогда раньше не позволяла себе такого вопиющего проявления чувств.

Однако то, что случилось потом, поставило гордую эльфийку в полнейший тупик. Нет, не то чтобы ей не нравился Белик или вызывали раздражение его опасные шутки. Но сам факт внимания со стороны молодого лорда просто не мог не броситься в глаза. Так, как смотрел на него Таррэн, не смотрят даже на собственного сына. Так не заботятся о лучшем друге или родном брате. Таким тоном не разговаривают ни с одним близким человеком, за исключением того, чья жизнь гораздо важнее, чем твоя собственная. Да еще его загадочные слова про пару… Но кто мог быть парой Таррэна? Леди Мирена уже который день терялась в догадках.

Но это еще полбеды: лорд на то и есть лорд, что не обязан ни перед кем отчитываться, даже если, утратив способность зачать ребенка и достигнув второго совершеннолетия, неожиданно начал увлекаться… простите, боги… хорошенькими мальчиками. Но Линнувиэль! Вот уж за кем никогда подобного не замечалось! А тут его словно подменили: всего за одни сутки он превратился в одержимого, ведомого лишь одной бредовой идеей, — добраться до Белика. Причем если во сне это было еще простительно, то, когда он ринулся спасать полукровку от неведомой опасности, едва не схлестнувшись с Таррэном, сородичи всерьез обеспокоились.

Мирена, устав от неопределенности, резко поднялась с кресла и, набросив на плечи тонкую кружевную накидку, решительным шагом направилась к двери. Все, хватит. Надо найти Белика и выяснить правду, а то с ума сойти можно от этих догадок. Она бесшумно выглянула за дверь и быстро огляделась, но длинный, прямой как стрела коридор оказался пуст: трактирщик суетился где-то внизу, в районе кухни, явно собираясь и дальше угождать взыскательным постояльцам. Расторопные служанки тоже куда-то запропастились. Корвин и Атталис разминались на заднем дворе. Маликон и Аззар, как обычно, составили им компанию. Линнувиэль сразу после обеда поднялся к себе, а Сартас недавно ушел в город, зачем-то прихватив человеческого воеводу. Иными словами, второй этаж был абсолютно свободен.

Мирена на цыпочках выбралась из комнаты, неслышной тенью подобралась к комнате, которую занимали Белик и Таррэн, но, добравшись до заветной двери, остановилась. Перевела дух, набралась смелости и осторожно постучала. Ну? Кто откроет? Хоть бы Белик, потому что с ним общий язык найти гораздо проще. Таррэн, конечно, не злой и совсем не похож на отца, но… Боги, а может, не надо было этого делать?

Прошла томительная секунда, вторая, третья. Однако ответа все не было, и Мирена мучительно заколебалась. И что теперь? Войти без разрешения? Вернуться обратно? Она с сомнением оглядела пустующий коридор и все-таки взялась за ручку. Очень медленно отворила дверь, на цыпочках вошла и клятвенно пообещала себе, что только найдет Белика и тут же вернется — подглядывать за Таррэном она вовсе не собиралась. Оказавшись внутри, леди огляделась, но крохотная комнатка, открывшаяся ее глазам, оказалась проходной. И, разумеется пустой. Одно окно, колченогий табурет под подоконником, невысокий стол, крепко сколоченный стул, длинная циновка, брошенная на пол…

Эльфийка нерешительно прошла вглубь комнаты и замерла перед второй дверью, оказавшейся чуть приоткрытой. Ей снова мучительно захотелось сбежать, но потом любопытство все же победило: одолев столько препятствий, грех было идти на попятный. А потому она, сжав кулачки, все-таки набралась смелости и потянула дверь на себя.

Небольшая уютная спальня ничем не отличалась от той комнаты, в которой поселили ее саму: такое же ограниченное пространство пять на восемь шагов, обилие гладко оструганного дерева, слегка разбавленного миленькими занавесками и грубоватой, но добротно сделанной мебелью. Большой кованый сундук возле открытой двери. Тяжелый, массивный и абсолютно чистый стол, за которым можно и перекусить, и посидеть, и расстелить дорожную карту. Плотно задернутые шторы на единственном окне. Два стула с аккуратно сложенной одеждой, в которой Мирена сразу узнала любимую Таррэном рубаху и его поношенную куртку. Затем увидела рядом брошенную небрежной горкой одежду Белика и, прикусив губу, неуверенно подняла глаза на широкое ложе, занимавшее большую половину комнаты.

Таррэн спал, бесстыдно разметавшись по постели. Совершенно обнаженный, ошеломляюще красивый. Длинные черные волосы повелителя свободно струились по покрытым старыми шрамами плечам, обычно жесткое лицо выглядело спокойным и расслабленным, на тонких губах блуждала загадочная улыбка, а ее причина…

Мирена вздрогнула, увидев обвивающие его шею тонкие руки, на одной из которых алел удивительно четкий, словно напоенный кровью рисунок, тянущийся от кончиков пальцев до самой шеи и исчезающий под простыней. Полностью разглядеть его не получалось, потому что широкая рубашка (явно мужская и явно не по размеру!) надежно прикрывала гибкое тело. Но этот дивный узор выныривал гораздо ниже, проявляясь на безупречно стройном бедре, по-хозяйски заброшенном на живот эльфа. Затем спускался на колено, голень и изящную лодыжку, где обвивался гибкой змеей подобно законченному заклинанию и при ближайшем рассмотрении складывался во вполне читаемое имя.

Мирена судорожно вздохнула, широко раскрытыми глазами глядя на открывшееся зрелище, в ужасе развернулась и поспешила прочь, но наступила на половицу, что тихо скрипнула под ее ногой, и больше уже ничего не успела: в мгновение ока Белка распахнула глаза, бесшумным зверем слетела с постели, одновременно выдергивая из пристроенных в изголовье ножен свои мечи. Хищным демоном метнулась следом и все в той же оглушительной тишине громадным прыжком настигла нарушительницу.

От внезапного удара в спину эльфийка вскрикнула и упала, но потерять сознание ей не позволили: на нежную кожу беззвучно легла полоса холодного металла, сильные пальцы вцепились в горло. Ее без особого труда развернули, крутанув, как обычную куклу, а затем Мирена в панике зажмурилась, понимая, что увидела совсем не то, что нужно, и ожидая за это самого сурового наказания.

Но тут стальная хватка неожиданно ослабла, а подозрительно знакомый голос ахнул:

— Ты что тут делаешь?!

Эльфийка почувствовала, как железные пальцы разжались, и обессиленно обмякла, не понимая ничего, почти не слыша, но зная только одно — за совершенное преступление ее наверняка убьют. И даже вмешательство Белика ничего не изменит.

— Торкова коленка! Мирена! Да очнись же, глупая! Никто тебя не тронет! Прости, я подумала, это какой-то воришка пробрался, вот и погорячилась… Мирена! Эй, ты что, в обморок собралась грохнуться? Ну-ка, прекрати! Как я потом Таррэну предъявлю твой хладный труп?! Что скажу? Думаешь, он обрадуется?!

Мирена непонимающе замерла.

Как? Это не его голос!

— Да хватит трястись! — с досадой рыкнула Белка, откладывая мечи в сторону. — Я не зверь, не трону. Просто рефлексы сработали: все же я не зря столько лет в пределах обитаю. Там едва зазеваешься, как тут же пойдешь кому-нибудь на корм… Торк! Как ты вообще додумалась сюда войти?!

Эльфийка наконец рискнула приоткрыть один глаз. Но потом увидела, кто сидит перед ней на корточках, и ошарашенно распахнула оба.

— Ну, пришла в себя, дитя природы? — насмешливо улыбнулась Белка.

Все в той же рубахе, нагло утащенной из запасов предусмотрительного эльфа, с закатанными до локтей рукавами, позволяющими без труда рассмотреть чудный рисунок на ее коже. С тонкой талией, изумительной формы бедрами, на этот раз не скрытыми под мешковатой тканью, с хитро прищуренными голубыми глазами…