— Линнувиэль, о чем ты говоришь? — нахмурился вдруг Аззар.

— Гиену помнишь?

— Конечно.

— А ты знаешь, что ее яд смертелен даже для меня?

Молодой эльтар вздрогнул, но Линнувиэль лишь невесело усмехнулся.

— В тот день, брат, Белик взял мою боль на себя. Не знаю, чего это ему стоило — он так и не сказал, но, полагаю, он не зря больше чем трое суток с постели не вставал. И не зря лорд Торриэль ни на шаг от него не отходил.

Аззар сглотнул.

— Я не знал… Не понимал, что происходит, когда ты тогда…

— Вот и я не знал, пока все не вспомнил, — кивнул Линнувиэль. — Теперь понимаешь, почему я вышел из себя, когда очнулся и узнал, что вы и понятия не имеете, жив ли он вообще?

— Прости, — опустил глаза молодой эльтар.

— Это ты не мне говори, брат. Твой перстень мог бы продолжать тухнуть в кишках у речного сома. И ты не нашел бы его до тех пор, пока какой-нибудь удачливый рыбак не выудил этого речного монстра за жабры. Кстати, тебе перстень-то вернули?

— Да.

— Так что ж ты тогда взбесился? Посчитал позорным, что тебе его люди вернули?

— Нет, — прошептал Аззар. — Я все понимаю. Они меня даже не тронули, просто взяли каплю моей крови, чтобы учуять перстень, а потом достали со дна… вернее, Белик достал, а Карраш только вынюхивал. Но я только тогда увидел, что он… что они с ним… и это… Торк возьми! Это было слишком неожиданно, понимаешь?

Хранитель знаний недоуменно поднял брови.

— Они — убийцы, — виновато опустил голову эльтар. — Прирожденные убийцы, от которых нет спасения… нас всегда этому учили. А Белик… у него слишком страшная стая, чтобы я мог удержаться: и он сам, и Карраш, и… Боже! Линнувиэль!

Линнувиэль вздрогнул, увидев неподдельное отчаяние на лице сородича, и тихо спросил:

— Что ты натворил?

— Я… поднял на него мечи.

— Что?!

— Я не знал, что такое бывает! — простонал Аззар, закрывая глаза. — А когда увидел его глаза, решил, что Белик — такое же чудовище, хмера бешеная… как гаррканец этот ненормальный… не зря его Гончие так называют! Он же давно рядом с ними живет, вот и сроднился. Я никогда в жизни таких глаз не видел! Вот и не сдержался… а потом туда пришла остальная стая, и получилось совсем плохо…

Линнувиэль отшатнулся и сообразил наконец, в чем дело.

— Ты что, испугался цвета их глаз?! И поэтому за мечи схватился?!

— Но Белик рычал!

— Да хоть в глаза тебе плюнул! Это ж надо быть таким идиотом, чтобы со Стражами связываться! Как тебя только Шранк не прибил?!

— Не успел, — совсем понурился Аззар. — Белик не велел меня трогать. Собой закрыл, как куренка неопытного, не то не доехал бы я обратно… К’саш! А что я мог подумать, когда увидел его стаю?! О чем должен был помнить, зная, что всего через неделю мы все окажемся в чертогах! Кто бы их остановил? А?

— Значит, так, — зло поджал губы Линнувиэль, приблизившись к эльтару вплотную. — Сейчас ты успокаиваешься и слушаешь меня очень внимательно. Это первое. Второе: не знаю, какую именно свою ипостась Белик тебе открыл, но могу поклясться — вреда это нам не причинит. Хотел бы он нас перебить, давно бы сделал: возможностей у него по пути было множество, в том числе и в самих пределах. Третье: если он доверил тебе эту тайну, значит, посчитал, что у тебя хватит ума держать ее при себе. В противном случае они бы со Шранком вернулись одни и с прискорбием сообщили, что с тобой по дороге произошел несчастный случай. Обвал какой или нападение пещерного медведя, в котором ты героически сложил голову на благо своего рода. Это понятно? Четвертое: перстень ты потерял по собственной глупости, и никто — слышишь — никто не обязан был нестись сломя голову на его поиски. Более того, нырять в вонючую воду и копошиться в рыбьих кишках, чтобы ты потом нос свой кривил и ручки не замарал! Пятое: зеленые глаза у Белика я тоже видел, и в тот раз именно они вернули меня к жизни. Поверь, такое знание он бы не доверил тебе просто так. Хотя, возможно, просто не видел иного выхода и понадеялся на твое благоразумие. А ты его доверия не оправдал…

— Но я…

— Заткнись! Твою шкуру, как выяснилось, спасли уже дважды, и ты идиот, если до сих пор этого не понял. Если же действительно считаешь, что избежал участи кролика в силу какого-то везения, то могу тебя огорчить — ты жив только потому, что Белик не велел Каррашу тебя убивать! Наконец, последнее: Белик, чтобы ты знал, — прирожденный вожак для своей стаи. И она, эта стая, подчиняется ему безоговорочно! Если он сказал, что его звери никого не тронут, значит, так и будет! — Линнувиэль перевел дух. — И еще одно. Запомни: в силу некоторых причин лорд Торриэль не допустит, чтобы с Беликом что-то случилось. Точно так же Белик сделает все, чтобы наш повелитель был доволен. Более того, эта Гончая — единственная сила, которая удерживает нашего лорда от вспышек гнева. И если кто-нибудь рискнет встать между ними, от нашего леса не останется даже пеньков, потому что сила Таррэна в десятки раз превосходит силу владыки Тирриниэля. Ты понял?!

Аззар оторопело вытаращился на раздраженного мага, силясь сообразить, чем заслужил подобную отповедь, ведь он был старше хранителя. Но потом опомнился и досадливо сморщил нос.

— Что ты со мной, как отец на семейном совете… Отчитываешь, будто я сам не понимаю! Да, сглупил! Причем Белик понял все гораздо раньше меня! Думаешь, я настолько сноб, что совсем не испытываю благодарности? Я не поэтому дергаюсь, брат. Белик… да и лорд Торриэль уже все подробно мне объяснили. Может, не столь красочно, как ты сейчас, но все же. В том, что случилось, исключительно моя вина. Да, ты прав — меня сильно нервирует присутствие Белика и его стаи вблизи от Темного леса. Но, во-первых, лорд дал слово, что никто не пострадает. А во-вторых… — Аззар нервно дернул щекой. — Было бы гораздо спокойнее, если бы с меня стребовали какую-то цену. Я… не боюсь Белика. И стаи его в общем-то тоже. В конце концов, я действительно заслужил. Но я долго думал этой ночью. Всю голову сломал, вспоминал, взвешивал, оценивал. И пришел к выводу, что должен что-нибудь сделать. Понимаешь?

Линнувиэль изумленно поднял брови.

— Наверное, я зря погорячился, — неловко поерзал Аззар под оторопелым взглядом собрата. — Не нужно было кричать на него и обвинять Торк знает в чем. А теперь Белик ушел, лорд Таррэн молчит, Карраш рычит и фыркает… Я просто не знаю, что делать!

— Да сходи и извинись наконец, — с ленцой посоветовал кто-то со стороны. — Или у вас, остроухих, не принято прощения просить? А может, вы настолько хороши, что попросту разучились это делать?

Темные эльфы вздрогнули и обернулись, только сейчас заметив, что давно стоят посреди пустого тракта, напрочь позабыв о спутниках, которые, в свою очередь, уже успели добраться до соседнего холма. А всего в паре десятков шагов левее, небрежно прислонившись к вековой сосне, насмешливо улыбался человеческий воевода и с нескрываемым удовольствием рассматривал застигнутых врасплох остроухих, одновременно грызя свежесорванные орехи.

— Ну? — невозмутимо осведомился Страж, отряхивая ладони. — Вы дальше едете или ночевать остаетесь?

Аззар сердито насупился.

— Да нет, я не против, — нагло ухмыльнулся Шранк. — Двумя ушастыми меньше, и вокруг сразу станет светлее. Просто вас все не было и не было, даже Таррэн забеспокоился и попросил глянуть, куда подевались. Я пришел. Думал, пикантность какая меж вами случилась. Ан нет — просто заболтались, любезные. Постоял немного, послушал, однако сил моих больше не хватило. Уж извиняйте, но терпением мы особо не отличаемся. Правда, раньше я не подозревал, что и у темных бывают муки совести… ладно, не сверкайте глазами. Шучу я, шучу. А если серьезно, то Аззару действительно имеет смысл успокоиться, держать язык за зубами и всего лишь дождаться малыша. Он у нас отходчивый. Глядишь, и не прибьет сразу.

Эльфы заметно помрачнели.

— Да не все так плохо, не дергайтесь, — оскалился Страж. — На самом деле Белик давно не злится. Он ушел не потому, что боится сорваться, а потому, что город скоро. Тракт оживленным стал, скоро плюнуть будет некуда… во-о-он опять телеги ползут… и значит, ему теперь будет сложнее держаться среди людей. Вот и ушел — привыкать к постоянному людскому гаму.